Электронная книга Красное и черное.
Оценка 5 из 5 звёзд от Dominic 03.07.2017 18:51
Варто почати з того, що все життя Жульєна Сореля було грою в рулетку: він ставив на червоне і чорне. Начебто він все розрахував і все передбачив. Але на жаль, герой помилився. Він забув про самого себе. Рулетка не так зіграла. Це і є безповоротний і найточніший сенс роману.
Жульєн Сорель один з тих парубків, молодих і честолюбних, які прагнуть зробити кар"єру в жорстокому, ворожому суспільстві. Для досягнення цієї мети у нього немає ніяких засобів і можливостей, крім лицемірства, «мистецтва», яке він змушений опановувати, щоб пристосуватися до ненависного середовища. Він відчуває себе в оточенні ворогів, тому пильно контролює кожен свій крок, весь час діє і говорить всупереч своїм переконанням і моральній природі.
В образі Жюльєна Сореля реалістичні риси поєднуються з романтичними. Стендаль сміливо порушує властиву романтикам прямолінійність зображення героя, адже Жульєн- суперечлива особистість, хоча він наділений домінуючою рисою-честолюбством, і саме воно викликає зміни в сюжеті роману.
Однак в деяких фрагментах крізь реалістичні ознаки як би «просвічується» романтизм. Нариклад, у романтиків існують "два світи": світ ідеалу, мрій і світ реальності. Головний герой тільки перед смертю усвідомлює те, що він жив іллюзією, а не реальним життям. Також романтики оспівували самотнього гордого персонажа, який прагне зануритися в височінь фантазії, відірватися від рутини. Герой «Червоного і чорного» переживає ті ж почуття: «Жюльєн стояв на високій скелі і дивився в небо, розпечений серпневим сонцем. Він міг охопити поглядом місцевість, що простягнулася від його ніг на двадцять льє навкруги. Час від часу яструб злітав зі скелі над його головою і беззвучно креслив в небі величезні кола. Жюльєн машинально стежив очима за хижим птахом. Його вражали спокійні потужні рухи, він заздрив силі яструба, самотності хижака. Така доля була у Наполеона; не судилося вона і йому? ».
Також ми можемо прослідити за проявами романзизму у таких прикладах: по-романтичному палаючі очі Жульєна Сореля; по-романтичному фатальна помста (він стріляє в свою колишню коханку не де-небудь, а саме в Божому храмі). Взаємини Стендаля і романтизму у романі "Червоне і чорне" не можна спрощувати. Жульєну, головному герою роману, довелося зустріти у своєму короткому житті багатьох людей різного віку, різного достатку, різного соціального стану. Але лише дві жінки, без сумніву, відіграли найсуттєвішу роль на життєвому шляху юнака- провінціалка мадам Де Реналь і аристократка маркіза Матильда де Ля-Моль.
Риси характеру і доля вписують Жульєна в ряд романтичних образів. Це особливо виразно показується у фіналі короткого життя Жульєна. Те, що відбувається з героєм у в"язниці, коли він очікує вирок за вчинений у стані афекту злочин, можна зрозуміти як повернення до самого себе, до своєї людської сутності. Жульєн не тільки звільняється від ілюзій, а й радикально переоцінює свої життєві цінності, усвідомлює непотрібність всього, до чого він так прагнув. Своєю промовою перед судом присяжних Сорель фактично виносить собі смертний вирок. Романтичними є також деякі деталі. Наприклад, поховання Матильдою голови Жульєна - романтичний атрибут. Так само, як і смерть пані де Реналь. Вона описана романтично і навіть сентиментально: «жінка тихо згасає від горя, обіймаючи своїх дітей». Однак в той же час постановка проблеми перебування жінки в шлюбі - безумовна заслуга саме реалістичної літератури XIX ст.
Отже, трагічний конфлікт між гордою і самотньою людиною і суспільством, яке її оточує, і конфлікт між бунтом і загибелю, які є абсолютними ознаками романтизму, вирішуються реалістичними засобами. За рахунок злиття двох течій: реалізму і романтизму, цей роман завоював славу і став дуже цікавим для прочитання.
Оценка 5 из 5 звёзд от Арзу 20.11.2016 17:53
В детстве нормально читалось
Оценка 4 из 5 звёзд от martyn.anna 15.05.2016 20:15
Оценка 5 из 5 звёзд от natochka8800 13.03.2015 15:23
Оценка 5 из 5 звёзд от настя 13.08.2013 15:10
Немного о литературных особенностях романа:
1.Интрига кроется уже в самом названии романа. В то время в Европе было принято называть роман или именем главного героя (например «Манон Леско») или отражать в названии суть произведения (например «Опасные связи»). Стендаль поступил иначе - назвал свой роман «Красное и черное». Литературоведы до сих пор не пришли к однозначному мнению относительно этимологии названия. Мнение автора по этому вопросу неизвестно.
2.В отличие от названия романа, названия отдельных глав ясно отражают происходящие в них события. Более того, все главы (за исключением последних четырех) снабжены эпиграфами (часть из которых автором вымышлена), которые прямо предупреждают читалеля, что его ждет в данной главе. Отсутствие названия и эпиграфов в последних четырех главах усиливает интригу (чем же это все закончится).
3.Автор неоднократно обращается к читателям прямой речью, вовлекая в некий диалог, высказывает свое мнение относительно вымышленных им персонажей и даже извещает о том, какие споры были у него с издателем по поводу отдельных эпизодов.
4.Очень многие мысли автор заканчивает словами «и т.д. и т.д.» (видимо для того, чтобы читатель сам додумал окончание фраз и действий).
Теперь о сюжете:
Сорель Жюльен - младший сын в крестьянской семье, а стало быть у него только два варианта карьерного роста: служба в армии или священослужение. Чтобы заработать на учебу в семинарии, он устраивается гувернером в семью де Реналя - мэра провинциального французского городка. Жюльен - 19-летний юноша с внешностью 17-летней девушки и не превосходящий оную по знанию жизни, жена мэра - 30-летняя женщина (14 лет в браке, трое детей, престарелый супруг). Он знает о любви только то, что прочел о ней в библии. Она вышла замуж в 16 лет за старика и о любви знает не больше, чем питекантроп о теории относительности. Между ними возникает чувство: хватание рук, поцелуй украдкой... Роман набирает обороты. Через некоторое время рогоносец мэр начинает получать анонимные письма. Жюльен вынужден покинуть семейство и поступить в семинарию. Через год он получает работу в Париже. По пути в столицу он тайно посещает госпожу де Реналь, которая почти смирилась с разлукой. Затем он едет в Париж, чтобы стать секретарем маркиза де Ла Моль, у которого есть 19-летняя дочь...
Роман написан с определенной долей юмора. Уморительно читать, как Жюльен, обмирая от страха, крадется ночью по коридору к своей любовнице де Реналь, надеясь, что ее муж не спит, и есть благовидный повод отказаться от ночного свидания. Или как Жюльен составляет письменный план соблазнения очередной жертвы, чтобы не забыть, что он ей сказал и что сделал. А история с переписыванием писем рассмешит Несмеяну: друг Жюльена снабдил его набором писем, написанных его знакомым своей возлюбленной, Жюльен их пронумеровал, переписал слово в слово и посылал своей жертве (конечно не обошлось без казусов).
Роман «Червоне і чорне» є одним з найкращих творів відомого французького письменника Стендаля (1783–1842). Його герой – Жульєн Сорель – увійшов у світову літературу як уособлення непокірливої, волелюбної юності. Сорель вступив у самостійне життя після падіння Наполеона, у період Реставрації Бурбонів. При Наполеоні обдарований юнак, можливо, зробив би військову кар"єру. Але за свого часу єдину можливість просунутися в суспільстві він вбачав у тому, щоб, закінчивши духовну семінарію, стати священиком.
У душі Сореля сперечаються дурні нахили і людяність, холодний розрахунок і романтична чутливість. Любовна інтрига і честолюбні мрії приводять його на гільйотину.
Произведение относится к жанру Зарубежная классика. Оно было опубликовано в 1827 году издательством "ФОЛИО". На нашем сайте можно скачать книгу "Червоне і чорне" в формате fb2, rtf, epub, pdf, txt или читать онлайн. Рейтинг книги составляет 4.23 из 5. Здесь так же можно перед прочтением обратиться к отзывам читателей, уже знакомых с книгой, и узнать их мнение. В интернет-магазине нашего партнера вы можете купить и прочитать книгу в бумажном варианте.
Жюльен Сорель является самым обычным крестьянином. Но вместе с тем, он очень умен, и память у него очень хорошая. Благодаря этому, он попадет в дом мэра их городка, где стает учителем детей мера. Но также, именно там он находит любовь. Именно с того момент начинаются все его приключения, куда уходит образование, хорошие места работы, а также – повышения.
Роман Стендаля учит тому, что иногда человек не знает границ, и видит только цель, и именно тогда он, забыв про все на свете, может споткнуться. Но вместе с тем, роман учит еще и тому, что всего можно достичь, стоит только захотеть.
Читать краткое содержание Стендаль Красное и черное
Жульен Сорель – самый что ни есть обычный крестьянин, но это только так, если смотреть со стороны богачей, для которых все простые люди – отродье. Но Сорель – именно такой, от которого нет ничего хорошего по работе дома, когда касается дела физической нагрузки. Он худощавый, с талией, у него утонченная внешность, лицо – бледно и красиво. Он не слишком похож на крестьянина. И к тому же, он умен, ведь ходит к священнику обучаться иногда.
Так как решил стать священником, ведь это очень выгодно в селе, где только можно либо работать как крестьянин, либо выбиться таким путем в люди. Он прочитал всю Библию, и знает ее наизусть, так как память его прекрасна. Кроме того, он прочитал некоторые книги, которые очень важны в образовании, а потому это помогает ему знать основу образования – латынь, Библия, и еще некоторые важные книги, которые и помогают ему в дальнейшем.
Но отец, а также братья Жульена – очень злые и грубые. Они не понимают своего брата, а потому – просто бьют его, а особенно отец, который жалеет, что из худощавого сына – ничего не выйдет. И уж потому его книги он просто в раз из раза – рвет, выкидывает. Все очень раздражает Жульена, ведь он очень гордый, и вместе с тем – честолюбивый.
Все начинается с того, что один богач в их районе хочет для своих детей гувернера, но это больше барская прихоть. Но это узнает мер, а потому Жульена берут на работу гувернером. Он немного удивлен, но только рад. Дети его сразу же полюбили, так как сразу же почувствовали к нему небывалое уважение.
Сама же госпожа де Реналь – очень красива и еще молода, ей нравиться Сорель, но просто как человек, и то, что он умен, и удивляет ее и радует. Одним словом, Жульен очень не прост, а потому он решает убить сразу же несколько зайцев. Все люди, которые гостят в доме мера, поражаются его умом и красотой, а также – молодостью. Но, кроме того, он ведет себя для крестьянина простого – очень уж высокомерно и надменно, что очень злит самого мера. Ведь к тому же, Жульен нагло использует то, что его могут нанять еще и другие, ведь каждому хочется иметь такую популярную прихоть в своем доме. А потому мер вынужден платить ему намного больше, чем в начале. Кроме того, Жульен решает влюбить в себя госпожу да Реналь, так как это ему выгодно, и ему нравиться укрощать.
Но потом так случается, что сам же Сорель влюбляется в госпожу. Между ними завязываются любовные отношения, о которых начинает подозревать муж женщины. И вскоре, чтобы избежать унижения, он бежит в другой город, где начинает учиться на священника в более большом и огромном заведении.
Там он встречает много невежественных людей, которые хотят подлостью и хитростью завоевать себе положение. Одним словом, Жульен старается помалкивать. И вот, отучившись некоторое время, он получает очень хорошее место, где и начинает работать секретарем у одного знатного человека, которые еще и богат. Кроме того, он аристократ, что делает Жульена одновременно и немного счастливым, что он так много достиг для крестьянина, и одновременно – ничтожным и униженным, так как так многие презрительно относятся к нему.
Стараясь забыть госпожу де Реналь, он видит, что у его хозяина-аристократа, есть дочь, красивая, умная, а также – очень высокомерная. Она сначала презирает Жульена, но потом, видя, что он также надменен с ним, начинает, как бы заново его узнавать. Ее гордость и тщеславие – уязвлены, ведь ей пренебрегает какой-то секретарь, вышедший из крестьян, то ест низших слоев. Девушка старается завоевать каменное сердце такого молодого и красиво человека, который первое время остается непреклонным и таким же гордым.
Вообще, это тайная стратегия Жульена, который хочет и тут показать этим глупым и надменным аристократам, что и он чего-то стоит. Именно потому он ведет себя так не только потому, но еще и для того, что бы укротить эту девчонку, дочь его хозяина. А потому она постепенно как бы становиться зависима от него. Но ведь она тоже не проста. Как только она видит проявления слабости насчет нее, она становиться тут жестокой и неукротимой. Она использует Жульена, и смеется с него, так как еще один укротимый уже есть. Но и Сорель решает скрыть свои чувства, а потому снова становиться таким как был, и начинает ухаживать за другой женщиной. И вот в конце-концов, они, решили пожениться, но все оканчивается гибелью Сореля на плахе.
Картинка или рисунок Стендаль - Красное и черное
Другие пересказы для читательского дневника
- Краткое содержание Оперы Римского-Корсакова Царская невеста
Григорий уже давно влюблен в Марфу, которая является дочерью новгородского купца. Вот только сказать ей об этом никак не решается. А когда вдруг решился, то получил отказ, ведь она уже была выдана замуж за богатого боярина Лыкова
- Краткое содержание сказки Два мороза
Два брата Мороза решили повеселиться, людей поморозить. Тут как раз увидели, что с одной стороны барин едет, в шубе медвежьей, а с другой стороны едет мужичок, в рваном полушубочке.
- Краткое содержание Град обреченный Стругацкие
События произведения происходят в неизвестном городе, который находится вне пространства и времени. Жители города перенесены в него из разных стран и эпох для добровольного участия в загадочном эксперименте.
- Краткое содержание Легенды о Робин Гуде
Роман Стендаля «Красное и черное» является самым знаменитым произведением французского прозаика. История жизни и любви Жюльена Сореля стала хрестоматийной. Сегодня произведение входит в обязательный курс школьной программы и является богатейшей почвой для литературоведческих исследователей.
Роман «Красное и черное» был опубликован в 1830 году. Он стал третьим по счету произведением Стендаля и рассказывает о событиях 1820 года, когда Францией правил король Карл Х. Сюжет был навеян автору заметкой, вычитанной в криминальной хронике. Скандальная история произошла в 1827 году в городе Гренобле. Местный суд рассматривал дело девятнадцатилетнего Антуана Берте, сына кузнеца. Антуан был воспитан городским священником и работал гувернером в доме почтенного дворянского семейства. Впоследствии Берте судили за то, что во время богослужения он выстрелил сперва в мать семейства, в котором работал, а затем в себя. Берте и его жертва остались живы. Антуана, однако, тут же приговорили к смертной казни. Приговор был немедленно приведен в исполнение.
Французское общество неизменно осуждало негодяя Берте, но Стендаль увидел в казненном юноше нечто большее. Антуан Берте и сотни подобных ему - это герои настоящего. Пылкие, талантливые, амбициозные, они не желают мириться с устоявшимся укладом жизни, они жаждут славы, мечтают выбраться из мира, в котором были рождены. Как мотыльки, эти юноши храбро летят на огонь «большой» жизни. Многие из них подбираются так близко, что сгорают. На их место приходят новые смельчаки. Быть может, кому-то из них удастся долететь до ослепительного олимпа.
Так родился замысел романа «Красное и черное». Давайте вспомним сюжет бессмертного шедевра гениального французского писателя.
Верьер - живописнейший городок французского региона Франш-Конте. Заезжего путника непременно умилят уютные верьерские улочки, дома с красными черепичными крышами и аккуратно выбеленными фасадами. В то же время гостя может смутить грохот, похожий на непрерывные раскаты грома среди ясного дня. Так работают огромные железные машины фабрики по производству гвоздей. Именно этому промыслу город обязан своим благополучием. «Чья эта фабрика?» - спросит любознательный путешественник. Любой обитатель Верьера тут же ему ответит, что это фабрика господина де Реналя, мэра города.
Каждый день господин де Реналь прогуливается по центральной улице Верьера. Это ухоженный приятный мужчина под пятьдесят с правильными чертами лица и благородной сединой, местами посеребрившей волосы. Однако если вам посчастливится понаблюдать за мэром чуть дольше, первое приятное впечатление начнет понемногу стираться. В поведении, в манере говорить, держать себя и даже в походке чувствуются самодовольство и заносчивость, а вместе с ними ограниченность, скудость, недалекость.
Таков уважаемый мэр Верьера. Благоустроив город, он не забыл позаботиться и о себе. У мэра есть великолепный особняк, в котором обитает его семейство - трое сыновей и супруга. Госпоже Луизе де Реналь тридцать лет, но ее женская красота еще не угасла, она по-прежнему очень миловидна, свежа и хороша. Луиза была выдана замуж за де Реналя, будучи еще совсем молоденькой девушкой. Теперь свою нерастраченную любовь женщина выливает на троих сыновей. Когда господин де Реналь сказал, что планирует нанять мальчикам гувернера, его супруга пришла в отчаяние - неужели кто-то посторонний станет между ней и ее любимыми детьми?! Однако переубедить де Реналя было невозможно. Гувернер - это престижно, а господин мэр больше всего на свете заботится о своем престиже.
А теперь перенесемся на лесопилку папаши Сореля, которая находится в амбаре на берегу ручья. Господин де Реналь отправился сюда, чтобы предложить владельцу лесопилки отдать одного из сыновей в гувернеры для его детей.
У папаши Сореля было три сына. Старшие - настоящие исполины, отличные работники - являлись отцовской гордостью. Младшего, Жюльена, Сорель называл не иначе, как «дармоедом». Жюльен выделялся среди братьев хрупким телосложением и больше походил на миловидную барышню, переодетую в мужское платье. Старший Сорель мог бы простить сыну физическое несовершенство, но не его страстную любовь к чтению. Он не мог оценить специфический талант Жюльена, не знал, что его сын - лучший знаток латыни и канонических текстов во всем Верьере. Сам папаша Сорель читать не умел. А потому был очень рад поскорее избавиться от бесполезного отпрыска и получить неплохое вознаграждение, которое ему посулил глава города.
Жюльен в свою очередь мечтал вырваться из того мира, в котором имел несчастье родиться. Он мечтал сделать блестящую карьеру и покорить столицу. Юный Сорель восхищался Наполеоном, но давнишнюю мечту о карьере военного пришлось отвергнуть. На сегодняшний день самым перспективным промыслом являлось богословие. Не веря в Бога, а руководствуясь лишь целью стать богатым и независимым, Жюльен старательно штудирует учебники по богословию, готовя себя к карьере духовника и светлому будущему.
Работая гувернером в доме де Реналей, Жюльен Сорель быстро завоевывает всеобщее расположение. Его обожают маленькие воспитанники, а женская половина дома проникается не только образованностью нового гувернера, но и его романтически-привлекательной внешностью. Однако господин де Реналь относится к Жюльену высокомерно. В силу своей духовной и интеллектуальной ограниченности Реналь видит в Сореле прежде всего сына плотника.
Вскоре в Жюльена влюбляется горничная Элиза. Став обладательницей небольшого наследства, она хочет стать женой Сореля, однако получает отказ от предмета своего обожания. Жюльен мечтает о блестящем будущем, жена-горничная и «небольшое наследство» не входят в его планы.
Следующей жертвой очаровательного гувернера становится хозяйка дома. Сперва Жюльен рассматривает госпожу де Реналь исключительно как способ мести ее самодовольному супругу, но вскоре сам влюбляется госпожу. Дни влюбленные посвящают прогулкам и беседам, а по ночам встречаются в спальне госпожи де Реналь.
Тайное становится явным
Как бы не таились влюбленные, вскоре по городу начинают ползти слухи о том, что молодой гувернер крутит роман с женой мэра. Господин де Реналь даже получает письмо, в котором неизвестный «доброжелатель» предупреждает его внимательнее присматривать за супругой. Это оскорбленная Элиза сгорает от ревности к счастью Жюльена и своей госпожи.
Луизе удается переубедить мужа в ложности письма. Однако это лишь на некоторое время отводит грозу. Жюльену больше нельзя оставаться в доме де Реналей. Он спешно прощается с возлюбленной в полумраке ее комнаты. Сердца обоих сковывает ядовитое чувство, будто они расстаются навсегда.
Жюльен Сорель приезжает в Безансон, где совершенствует свои знания в духовной семинарии. Абитуриент-самоучка с блеском сдает вступительные экзамены и заручается расположением аббата Пирара. Пирар становится духовником Сореля и его единственным соратником. Обитатели семинарии сразу же невзлюбили Жюльена, увидев в талантливом амбициозном семинаристе сильного соперника. Пирар также является изгоем учебного заведения, за якобинские взгляды его всячески пытаются выжить из безансонской семинарии.
Пирар обращается за помощью к своему единомышленнику и покровителю маркизу де Ла-Молю - богатейшему парижскому аристократу. Кстати, он уже давно находится в поисках секретаря, который смог бы поддерживать в порядке его дела. Пирар рекомендует на эту должность Жюльена. Так начинается блестящий парижский период бывшего семинариста.
В короткие сроки Жюльен производит положительное впечатление на маркиза. Уже спустя три месяца Ла-Моль поручает ему самые сложные дела. Однако у Жюльена появилась новая цель - покорить сердце одной очень холодной и высокомерной особы - Матильды де Ла-Моль, дочери маркиза.
Эта стройная девятнадцатилетняя блондинка развита не по годам, она очень умна, проницательна, она томится среди аристократического общества и без конца отказывает десяткам скучных кавалеров, которые волочатся за ней из-за ее красоты и отцовских денег. Правда, у Матильды есть одно губительное качество - она очень романтична. Каждый год девушка носит траур по своему предку. В 1574 году Бонифас де Ла-Моль был обезглавлен на Гревской площади за любовную связь с принцессой Маргаритой Наваррской. Августейшая особа потребовала у палача отдать голову ее любовника, и самостоятельно похоронила ее в часовне.
Роман с сыном плотника прельщает романтичную душу Матильды. Жюльен в свою очередь несказанно горд, что им заинтересовалась знатная дама. Между молодыми людьми вспыхивает бурный роман. Полуночные свидания, страстные поцелуи, ненависть, расставание, ревность, слезы, страстное примирение - чего только не происходило под шикарными сводами особняка де Ла-Молей.
Вскоре становится известно, что Матильда беременна. Некоторое время отец противится браку Жюльена и его дочери, но вскоре уступает (маркиз был человеком прогрессивных взглядов). Жюльену оперативно достают патент гусарского поручика Жюльена Сореля де Ла-Верне. Больше он не сын плотника и может стать законным супругом аристократки.
Приготовления к свадьбе идут полным ходом, когда в дом маркиза де Ла-Моль приходит письмо из провинциального городка Верьер. Пишет жена мэра госпожа де Реналь. Она сообщает о бывшем гувернере «всю правду», характеризует его как низкого человека, который не остановится ни перед чем ради собственных алчности, корыстолюбия и высокомерия. Словом, все написанное в письме моментально настраивает маркиза против будущего зятя. Свадьба отменяется.
Не попрощавшись с Матильдой, Жюльен мчится в Верден. По дороге он покупает пистолет. Несколько выстрелов всполошили верьерскую публику, собравшуюся на утреннюю проповедь в городской церкви. Это сын папаши Сореля стрелял в жену мэра.
Жюльена тут же арестовывают. Во время судебного слушания обвиняемый не пытается оспаривать свою вину. Сореля приговаривают к смертной казни.
В тюремной камере он встречается с госпожой де Реналь. Оказывается, раны не были смертельными, и она выжила. Жюльен несказанно рад. Удивительно, но, встретившись с женщиной, которая разрушила его блестящее будущее, он почему-то не испытывает былого негодования. Только тепло и… любовь. Да, да! Любовь! Он по-прежнему любит госпожу Луизу де Реналь, а она любит его. Луиза признается, что то роковое письмо написал ее духовник, а она, ослепленная ревностью и любовным исступлением, переписала текст своей рукой.
Через три дня после того, как приговор привели в действие, Луиза де Реналь скончалась. Матильда де Ла-Моль также приехала на казнь, она потребовала голову своего возлюбленного и предала ее земле. Матильда больше не носит траур по далекому предку, теперь она скорбит по собственной любви.
Роман Стендаля «Красное и черное»: краткое содержание
Часть первая
Правда, горькая правда.
I. Городок
Put thousands together – less bad,
But the cage less gay.
Городок Верьер, пожалуй, один из самых живописных во всем Франш-Конте. Белые домики с островерхими крышами красной черепицы раскинулись по склону холма, где купы мощных каштанов поднимаются из каждой лощинки. Ду бежит в нескольких сотнях шагов пониже городских укреплений; их когда-то выстроили испанцы, но теперь от них остались одни развалины.
С севера Верьер защищает высокая гора – это один из отрогов Юры. Расколотые вершины Верра укрываются снегами с первых же октябрьских заморозков. С горы несется поток; прежде чем впасть в Ду, он пробегает через Верьер и на своем пути приводит в движение множество лесопилок. Эта нехитрая промышленность приносит известный достаток большинству жителей, которые скорее похожи на крестьян, нежели на горожан. Однако не лесопилки обогатили этот городок; производство набивных тканей, так называемых мюлузских набоек, – вот что явилось источником всеобщего благосостояния, которое после падения Наполеона позволило обновить фасады почти что у всех домов в Верьере.
Едва только вы входите в город, как вас оглушает грохот какой-то тяжело ухающей и страшной на вид машины. Двадцать тяжелых молотов обрушиваются с гулом, сотрясающим мостовую; их поднимает колесо, которое приводится в движение горным потоком. Каждый из этих молотов изготовляет ежедневно уж не скажу сколько тысяч гвоздей. Цветущие, хорошенькие девушки занимаются тем, что подставляют под удары этих огромных молотов кусочки железа, которые тут же превращаются в гвозди. Это производство, столь грубое на вид, – одна из тех вещей, которые больше всего поражают путешественника, впервые очутившегося в горах, отделяющих Францию от Гельвеции. Если же попавший в Верьер путешественник полюбопытствует, чья это прекрасная гвоздильная фабрика, которая оглушает прохожих, идущих по Большой улице, ему ответят протяжным говорком: «А-а, фабрика-то – господина мэра».
И если путешественник хоть на несколько минут задержится на Большой улице Верьера, что тянется от берега Ду до самой вершины холма, – верных сто шансов против одного, что он непременно повстречает высокого человека с важным и озабоченным лицом.
Стоит ему показаться, все шляпы поспешно приподнимаются. Волосы у него с проседью, одет он во все серое. Он кавалер нескольких орденов, у него высокий лоб, орлиный нос, и в общем лицо его не лишено известной правильности черт, и на первый взгляд даже может показаться, что в нем вместе с достоинством провинциального мэра сочетается некоторая приятность, которая иногда еще бывает присуща людям в сорок восемь – пятьдесят лет. Однако очень скоро путешествующий парижанин будет неприятно поражен выражением самодовольства и заносчивости, в которой сквозит какая-то ограниченность, скудость воображения. Чувствуется, что все таланты этого человека сводятся к тому, чтобы заставлять платить себе всякого, кто ему должен, с величайшей аккуратностью, а самому с уплатой своих долгов тянуть как можно дольше.
Таков мэр Верьера, г-н де Реналь. Перейдя улицу важной поступью, он входит в мэрию и исчезает из глаз путешественника. Но если путешественник будет продолжать свою прогулку, то, пройдя еще сотню шагов, он заметит довольно красивый дом, а за чугунной решеткой, окружающей владение, – великолепный сад. За ним, вырисовывая линию горизонта, тянутся бургундские холмы, и кажется, словно все это задумано нарочно, чтобы радовать взор. Этот вид может заставить путешественника забыть о той зачумленной мелким барышничеством атмосфере, в которой он уже начинает задыхаться.
Ему объяснят, что дом этот принадлежит г-ну де Реналю. Это на доходы от большой гвоздильной фабрики построил верьерский мэр свой прекрасный особняк из тесаного камня, а сейчас он его отделывает. Говорят, предки его – испанцы, из старинного рода, который будто бы обосновался в этих краях еще задолго до завоевания их Людовиком XIV.
С 1815 года господин мэр стыдится того, что он фабрикант: 1815 год сделал его мэром города Верьера. Массивные уступы стен, поддерживающих обширные площадки великолепного парка, спускающегося террасами до самого Ду, – это тоже заслуженная награда, доставшаяся г-ну де Реналю за его глубокие познания в скобяном деле.
Во Франции нечего надеяться увидать такие живописные сады, как те, что опоясывают промышленные города Германии – Лейпциг, Франкфурт, Нюрнберг и прочие. Во Франш-Конте чем больше нагорожено стен, чем больше щетинятся ваши владения камнями, нагроможденными один на другой, тем больше вы приобретаете прав на уважение соседей. А сады г-на де Реналя, где сплошь стена на стене, еще потому вызывают такое восхищение, что кой-какие небольшие участки, отошедшие к ним, господин мэр приобретал прямо-таки на вес золота. Вот, например, и та лесопилка на самом берегу Ду, которая вас так поразила при въезде в Верьер, и вы еще обратили внимание на имя «Сорель», выведенное гигантскими буквами на доске через всю крышу, – она шесть лет назад находилась на том самом месте, где сейчас г-н де Реналь возводит стену четвертой террасы своих садов.
Как ни горд господин мэр, а пришлось ему долгонько обхаживать да уговаривать старика Сореля, мужика упрямого, крутого; и пришлось ему выложить чистоганом немалую толику звонких золотых, чтобы убедить того перенести свою лесопилку на другое место. А что касается до общественного ручья, который заставлял ходить пилу, то г-н де Реналь благодаря своим связям в Париже добился того, что его отвели в другое русло. Этот знак благоволения он снискал после выборов 1821 года.
Он дал Сорелю четыре арпана за один, в пятистах шагах ниже по берегу Ду, и хотя это новое местоположение было много выгоднее для производства еловых досок, папаша Сорель – так стали звать его с тех пор, как он разбогател, – ухитрился выжать из нетерпения и мании собственника, обуявших его соседа, кругленькую сумму в шесть тысяч франков.
Правда, местные умники злословили по поводу этой сделки. Как-то раз, в воскресенье, это было года четыре тому назад, г-н де Реналь в полном облачении мэра возвращался из церкви и увидел издалека старика Сореля: тот стоял со своими тремя сыновьями и ухмылялся, глядя на него. Эта усмешка пролила роковой свет в душу г-на мэра – с тех пор его гложет мысль, что он мог бы совершить обмен намного дешевле.
Чтобы заслужить общественное уважение в Верьере, очень важно, громоздя как можно больше стен, не прельститься при этом какой-нибудь выдумкой этих итальянских каменщиков, которые пробираются весной через ущелья Юры, направляясь в Париж.
Подобное новшество снискало бы неосторожному строителю на веки вечные репутацию сумасброда, и он бы навсегда погиб во мнении благоразумных и умеренных людей, которые как раз и ведают распределением общественного уважения во Франш-Конте.
По совести сказать, эти умники проявляют совершенно несносный деспотизм, и вот это-то гнусное словцо и делает жизнь в маленьких городках невыносимой для всякого, кто жил в великой республике, именуемой Парижем. Тирания общественного мнения – и какого мнения! – так же глупа в маленьких городах Франции, как и в Американских Соединенных Штатах.
II. Господин мэр
Престиж! Как, сударь, вы думаете, это пустяки? Почет от дураков, глазеющая в изумлении детвора, зависть богачей, презрение мудреца.
К счастью для г-на де Реналя и его репутации правителя города, городской бульвар, расположенный на склоне холма, на высоте сотни футов над Ду, понадобилось обнести громадной подпорной стеной. Отсюда благодаря на редкость удачному местоположению открывается один из самых живописных видов Франции. Но каждую весну бульвар размывало дождями, дорожки превращались в сплошные рытвины, и он становился совершенно непригодным для прогулок. Это неудобство, ощущаемое всеми, поставило г-на де Реналя в счастливую необходимость увековечить свое правление сооружением каменной стены в двадцать футов вышины и тридцать – сорок туазов длины.
Парапет этой стены, ради которой г-ну де Реналю пришлось трижды совершить путешествие в Париж, ибо предпоследний министр внутренних дел объявил себя смертельным врагом верьерского бульвара, – парапет этот ныне возвышается примерно на четыре фута над землей. И, словно бросая вызов всем министрам, бывшим и нынешним, его сейчас украшают гранитными плитами.
Сколько раз, погруженный в воспоминания о балах недавно покинутого Парижа, опершись грудью на эти громадные каменные плиты прекрасного серого цвета, чуть отливающего голубизной, я блуждал взором по долине Ду. Вдали, на левом берегу, вьются пять-шесть лощин, в глубине которых глаз отчетливо различает струящиеся ручьи. Они бегут вниз, там и сям срываются водопадами и, наконец, низвергаются в Ду. Солнце в наших горах печет жарко, а когда оно стоит прямо над головой, путешественник, замечтавшийся на этой террасе, защищен тенью великолепных платанов. Благодаря наносной земле они растут быстро, и их роскошная зелень отливает синевой, ибо господин мэр распорядился навалить землю вдоль всей своей громадной подпорной стены; несмотря на сопротивление муниципального совета, он расширил бульвар примерно на шесть футов (за что я его хвалю, хоть он и ультрароялист, а я либерал), и вот почему сия терраса, по его мнению, а также по мнению г-на Вально, благоденствующего директора верьерского дома призрения, ничуть не уступает Сен-Жерменской террасе в Лэ.
Что до меня, то я могу посетовать только на один недостаток Аллеи Верности – официальное это название можно прочесть в пятнадцати или двадцати местах на мраморных досках, за которые г-на де Реналя пожаловали еще одним крестом, – на мой взгляд, недостаток Аллеи Верности – это варварски изуродованные могучие платаны: их по приказанию начальства стригут и карнают немилосердно. Вместо того, чтобы уподобляться своими круглыми, приплюснутыми кронами самым невзрачным огородным овощам, они могли бы свободно приобрести те великолепные формы, которые видишь у их собратьев в Англии. Но воля господина мэра нерушима, и дважды в год все деревья, принадлежащие общине, подвергаются безжалостной ампутации. Местные либералы поговаривают, – впрочем, это, конечно, преувеличение, – будто рука городского садовника сделалась значительно более суровой с тех пор, как господин викарий Малон завел обычай присваивать себе плоды этой стрижки.
Сей юный священнослужитель был прислан из Безансона несколько лет тому назад для наблюдения за аббатом Шеланом и еще несколькими кюре в окрестностях. Старый полковой лекарь, участник итальянской кампании, удалившийся на покой в Верьер и бывший при жизни, по словам мэра, сразу и якобинцем и бонапартистом, как-то раз осмелился попенять мэру на это систематическое уродование прекрасных деревьев.
– Я люблю тень, – отвечал г-н де Реналь с тем оттенком высокомерия в голосе, какой допустим при разговоре с полковым лекарем, кавалером ордена Почетного легиона, – я люблю тень и велю подстригать мои деревья, чтобы они давали тень. И я не знаю, на что еще годятся деревья, если они не могут, как, например, полезный орех, приносить доход .
Вот оно, великое слово, которое все решает в Верьере: приносить доход; к этому, и только к этому сводятся неизменно мысли более чем трех четвертей всего населения.
Приносить доход – вот довод, который управляет всем в этом городке, показавшемся вам столь красивым. Чужестранец, очутившийся здесь, плененный красотой прохладных, глубоких долин, опоясывающих городок, воображает сперва, что здешние обитатели весьма восприимчивы к красоте; они без конца твердят о красоте своего края; нельзя отрицать, что они очень ценят ее, ибо она-то и привлекает чужестранцев, чьи деньги обогащают содержателей гостиниц, а это, в свою очередь, в силу действующих законов о городских пошлинах приносит доход городу.
Однажды в погожий осенний день г-н де Реналь прогуливался по Аллее Верности под руку со своей супругой. Слушая рассуждения своего мужа, который разглагольствовал с важным видом, г-жа де Реналь следила беспокойным взором за своими тремя мальчиками. Старший, которому можно было дать лет одиннадцать, то и дело подбегал к парапету с явным намерением взобраться на него. Нежный голос произносил тогда имя Адольфа, и мальчик тут же отказывался от своей смелой затеи. Г-же де Реналь на вид можно было дать лет тридцать, но она была еще очень миловидна.
– Как бы ему потом не пришлось пожалеть, этому выскочке из Парижа, – говорил г-н де Реналь оскорбленным тоном, и его обычно бледные щеки казались еще бледнее. – У меня найдутся друзья при дворе…
Но хоть я и собираюсь на протяжении двухсот страниц рассказывать вам о провинции, все же я не такой варвар, чтобы изводить вас длиннотами и мудреными обиняками провинциального разговора.
Этот выскочка из Парижа, столь ненавистный мэру, был не кто иной, как г-н Аппер, который два дня тому назад ухитрился проникнуть не только в тюрьму и в верьерский дом призрения, но также и в больницу, находящуюся на безвозмездном попечении господина мэра и самых видных домовладельцев города.
– Но, – робко отвечала г-жа де Реналь, – что может вам сделать этот господин из Парижа, если вы распоряжаетесь имуществом бедных с такой щепетильной добросовестностью?
– Он и приехал сюда только затем, чтобы охаять нас, а потом пойдет тискать статейки в либеральных газетах.
– Да ведь вы же никогда их не читаете, друг мой.
– Но нам постоянно твердят об этих якобинских статейках; все это нас отвлекает и мешает нам делать добро . Нет, что касается меня, я никогда не прощу этого нашему кюре.
III. Имущество бедных
Добродетельный кюре, чуждый всяких происков, поистине благодать божья для деревни.
Надобно сказать, что верьерский кюре, восьмидесятилетний старец, который благодаря живительному воздуху здешних гор сохранил железное здоровье и железный характер, пользовался правом в любое время посещать тюрьму, больницу и даже дом призрения. Так вот г-н Аппер, которого в Париже снабдили рекомендательным письмом к кюре, имел благоразумие прибыть в этот маленький любознательный городок ровно в шесть часов утра и незамедлительно явился к священнослужителю на дом.
Читая письмо, написанное ему маркизом де Ла-Молем, пэром Франции и самым богатым землевладельцем всей округи, кюре Шелан призадумался.
«Я – старик, и меня любят здесь, – промолвил он наконец вполголоса, разговаривая сам с собой, – они не посмеют». И тут же, обернувшись к приезжему парижанину, сказал, подняв глаза, в которых, несмотря на преклонный возраст, сверкал священный огонь, свидетельствовавший о том, что ему доставляет радость совершить благородный, хоть и несколько рискованный поступок:
– Идемте со мной, сударь, но я попрошу вас не говорить в присутствии тюремного сторожа, а особенно в присутствии надзирателей дома призрения, решительно ничего о том, что мы с вами увидим.
Господин Аппер понял, что имеет дело с мужественным человеком; он пошел с почтенным священником, посетил с ним тюрьму, больницу, дом призрения, задавал немало вопросов, но, невзирая на странные ответы, не позволил себе высказать ни малейшего осуждения.
Осмотр этот продолжался несколько часов. Священник пригласил г-на Аппера пообедать с ним, но тот отговорился тем, что ему надо написать массу писем: ему не хотелось еще больше компрометировать своего великодушного спутника. Около трех часов они отправились заканчивать осмотр дома призрения, а затем вернулись в тюрьму. В дверях их встретил сторож – кривоногий гигант саженного роста; его и без того гнусная физиономия сделалась совершенно отвратительной от страха.
– Ах, сударь, – сказал он, едва только увидел кюре, – вот этот господин, что с вами пришел, уж не господин ли Аппер?
– Ну так что же? – сказал кюре.
– А то, что я вчера получил насчет них точный приказ – господин префект прислал его с жандармом, которому пришлось скакать всю ночь, – ни в коем случае не допускать господина Аппера в тюрьму.
– Могу сказать вам, господин Нуару, – сказал кюре, – что этот приезжий, который пришел со мной, действительно господин Аппер. Вам должно быть известно, что я имею право входить в тюрьму в любой час дня и ночи и могу привести с собой кого мне угодно.
– Так-то оно так, господин кюре, – отвечал сторож, понизив голос и опустив голову, словно бульдог, которого заставляют слушаться, показывая ему палку. – Только, господин кюре, у меня жена, дети, а коли на меня жалоба будет да я места лишусь, чем жить тогда? Ведь меня только служба и кормит.
– Мне тоже было бы очень жаль лишиться прихода, – отвечал честный кюре прерывающимся от волнения голосом.
– Эка сравнили! – живо откликнулся сторож. – У вас, господин кюре, – это все знают – восемьсот ливров ренты да кусочек землицы собственной.
Вот какие происшествия, преувеличенные, переиначенные на двадцать ладов, разжигали последние два дня всяческие злобные страсти в маленьком городке Верьере. Они же сейчас были предметом маленькой размолвки между г-ном де Реналем и его супругой. Утром г-н де Реналь вместе с г-ном Вально, директором дома призрения, явился к кюре, чтобы выразить ему свое живейшее неудовольствие. У г-на Шелана не было никаких покровителей; он почувствовал, какими последствиями грозит ему этот разговор.
– Ну что ж, господа, по-видимому, я буду третьим священником, которому в восьмидесятилетнем возрасте откажут от места в этих краях. Я здесь уже пятьдесят шесть лет; я крестил почти всех жителей этого города, который был всего-навсего поселком, когда я сюда приехал. Я каждый день венчаю молодых людей, как когда-то венчал их дедов. Верьер – моя семья, но страх покинуть его не может заставить меня ни вступить в сделку с совестью, ни руководствоваться в моих поступках чем-либо, кроме нее. Когда я увидел этого приезжего, я сказал себе: «Может быть, этот парижанин и вправду либерал – их теперь много развелось, – но что он может сделать дурного нашим беднякам или узникам?»
Однако упреки г-на де Реналя, а в особенности г-на Вально, директора дома призрения, становились все более обидными.
– Ну что ж, господа, отнимите у меня приход! – воскликнул старик кюре дрожащим голосом. – Я все равно не покину этих мест. Все знают, что сорок восемь лет тому назад я получил в наследство маленький участок земли, который приносит мне восемьсот ливров; на это я и буду жить. Я ведь, господа, никаких побочных сбережений на своей службе не делаю, и, может быть, потому-то я и не пугаюсь, когда мне грозят, что меня уволят.
Господин де Реналь жил со своей супругой очень дружно, но, не зная, что ответить на ее вопрос, когда она робко повторила: «А что же дурного может сделать этот парижанин нашим узникам?» – он уже готов был вспылить, как вдруг она вскрикнула. Ее второй сын вскочил на парапет и побежал по нему, хотя стена эта возвышалась более чем на двадцать футов над виноградником, который тянулся по другую ее сторону. Боясь, как бы ребенок, испугавшись, не упал, г-жа де Реналь не решалась его окликнуть. Наконец мальчик, который весь сиял от своего удальства, оглянулся на мать и, увидев, что она побледнела, соскочил с парапета и подбежал к ней. Его как следует отчитали.
Это маленькое происшествие заставило супругов перевести разговор на другой предмет.
– Я все-таки решил взять к себе этого Сореля, сына лесопильщика, – сказал г-н де Реналь. – Он будет присматривать за детьми, а то они стали что-то уж слишком резвы. Это молодой богослов, почти что священник; он превосходно знает латынь и сумеет заставить их учиться; кюре говорит, что у него твердый характер. Я дам ему триста франков жалованья и стол. У меня были некоторые сомнения насчет его добронравия, – ведь он был любимчиком этого старика лекаря, кавалера ордена Почетного легиона, который, воспользовавшись предлогом, будто он какой-то родственник Сореля, явился к ним да так и остался жить на их хлебах. А ведь очень возможно, что этот человек был, в сущности, тайным агентом либералов; он уверял, будто наш горный воздух помогает ему от астмы, но ведь кто его знает? Он с Буонапарте проделал все итальянские кампании, и говорят, даже, когда голосовали за Империю, написал «нет». Этот либерал обучал сына Сореля и оставил ему множество книг, которые привез с собой. Конечно, мне бы и в голову не пришло взять к детям сына плотника, но как раз накануне этой истории, из-за которой я теперь навсегда поссорился с кюре, он говорил мне, что сын Сореля вот уже три года как изучает богословие и собирается поступить в семинарию, – значит, он не либерал, а, кроме того, он латинист. Но тут есть и еще некоторые соображения, – продолжал г-н де Реналь, поглядывая на свою супругу с видом дипломата. – Господин Вально страх как гордится, что приобрел пару прекрасных нормандок для своего выезда. А вот гувернера у его детей нет.
– Он еще может у нас его перехватить.
– Значит, ты одобряешь мой проект, – подхватил г-н де Реналь, отблагодарив улыбкой свою супругу за прекрасную мысль, которую она только что высказала. – Так, значит, решено.
– Ах, боже мой, милый друг, как у тебя все скоро решается.
– Потому что я человек с характером, да и наш кюре теперь в этом убедится. Нечего себя обманывать – мы здесь со всех сторон окружены либералами. Все эти мануфактурщики мне завидуют, я в этом уверен; двое-трое из них уже пробрались в толстосумы. Ну так вот, пусть они посмотрят, как дети господина де Реналя идут на прогулку под наблюдением своего гувернера. Это им внушит кое-что. Дед мой частенько нам говорил, что у него в детстве всегда был гувернер. Это обойдется мне примерно в сотню экю, но при нашем положении этот расход необходим для поддержания престижа.
Это внезапное решение заставило г-жу де Реналь призадуматься. Г-жа де Реналь, высокая, статная женщина, слыла когда-то, как говорится, первой красавицей на всю округу. В ее облике, в манере держаться было что-то простодушное и юное. Эта наивная грация, полная невинности и живости, могла бы, пожалуй, пленить парижанина какой-то скрытой пылкостью. Но если бы г-жа де Реналь узнала, что она может произвести впечатление подобного рода, она бы сгорела со стыда. Сердце ее было чуждо всякого кокетства или притворства. Поговаривали, что г-н Вально, богач, директор дома призрения, ухаживал за ней, но без малейшего успеха, что снискало громкую славу ее добродетели, ибо г-н Вально, рослый мужчина в цвете лет, могучего телосложения, с румяной физиономией и пышными черными бакенбардами, принадлежал именно к тому сорту грубых, дерзких и шумливых людей, которых в провинции называют «красавец мужчина». Г-жа де Реналь, существо очень робкое, обладала, по-видимому, крайне неровным характером, и ее чрезвычайно раздражали постоянная суетливость и оглушительные раскаты голоса г-на Вально. А так как она уклонялась от всего того, что зовется в Верьере весельем, о ней стали говорить, что она слишком чванится своим происхождением. У нее этого и в мыслях не было, но она была очень довольна, когда жители городка стали бывать у нее реже. Не будем скрывать, что в глазах местных дам она слыла дурочкой, ибо не умела вести никакой политики по отношению к своему мужу и упускала самые удобные случаи заставить его купить для нее нарядную шляпку в Париже или Безансоне. Только бы ей никто не мешал бродить по ее чудесному саду, – больше она ни о чем не просила.
Это была простая душа: у нее никогда даже не могло возникнуть никаких притязаний судить о своем муже или признаться самой себе, что ей с ним скучно. Она считала, – никогда, впрочем, не задумываясь над этим, – что между мужем и женой никаких других, более нежных отношений и быть не может. Она больше всего любила г-на де Реналя, когда он рассказывал ей о своих проектах относительно детей, из которых он одного прочил в военные, другого в чиновники, а третьего в служители церкви. В общем, она находила г-на де Реналя гораздо менее скучным, чем всех прочих мужчин, которые у них бывали.
Это было разумное мнение супруги. Мэр Верьера обязан был своей репутацией остроумного человека, а в особенности человека хорошего тона, полдюжине шуток, доставшихся ему по наследству от дядюшки. Старый капитан де Реналь до революции служил в пехотном полку его светлости герцога Орлеанского и, когда бывал в Париже, пользовался привилегией посещать наследного принца в его доме. Там довелось ему увидеть г-жу де Монтессон, знаменитую г-жу де Жанлис, г-на Дюкре, пале-рояльского изобретателя. Все эти персонажи постоянно фигурировали в анекдотах г-на де Реналя. Но мало-помалу искусство облекать в приличную форму столь щекотливые и ныне забытые подробности стало для него трудным делом, и с некоторых пор он только в особо торжественных случаях прибегал к анекдотам из жизни герцога Орлеанского. Так как, помимо всего прочего, он был человек весьма учтивый, исключая, разумеется, те случаи, когда речь шла о деньгах, то он и считался по справедливости самым большим аристократом в Верьере.