Олдридж дж отец и сын. Можно краткий пересказ джеймс олдридж "отец и сын"

Готовые работы

ДИПЛОМНЫЕ РАБОТЫ

Многое уже позади и теперь ты - выпускник, если, конечно, вовремя напишешь дипломную работу. Но жизнь - такая штука, что только сейчас тебе становится понятно, что, перестав быть студентом, ты потеряешь все студенческие радости, многие из которых, ты так и не попробовал, всё откладывая и откладывая на потом. И теперь, вместо того, чтобы навёрстывать упущенное, ты корпишь над дипломной работой? Есть отличный выход: скачать нужную тебе дипломную работу с нашего сайта - и у тебя мигом появится масса свободного времени!
Дипломные работы успешно защищены в ведущих Университетах РК.
Стоимость работы от 20 000 тенге

КУРСОВЫЕ РАБОТЫ

Курсовой проект - это первая серьезная практическая работа. Именно с написания курсовой начинается подготовка к разработке дипломных проектов. Если студент научиться правильно излагать содержание темы в курсовом проекте и грамотно его оформлять, то в последующем у него не возникнет проблем ни с написанием отчетов, ни с составлением дипломных работ, ни с выполнением других практических заданий. Чтобы оказать помощь студентам в написании этого типа студенческой работы и разъяснить возникающие по ходу ее составления вопросы, собственно говоря, и был создан данный информационный раздел.
Стоимость работы от 2 500 тенге

МАГИСТЕРСКИЕ ДИССЕРТАЦИИ

В настоящее время в высших учебных заведениях Казахстана и стран СНГ очень распространена ступень высшего профессионального образования, которая следует после бакалавриата - магистратура. В магистратуре обучаются с целью получения диплома магистра, признаваемого в большинстве стран мира больше, чем диплом бакалавра, а также признаётся зарубежными работодателями. Итогом обучения в магистратуре является защита магистерской диссертации.
Мы предоставим Вам актуальный аналитический и текстовый материал, в стоимость включены 2 научные статьи и автореферат.
Стоимость работы от 35 000 тенге

ОТЧЕТЫ ПО ПРАКТИКЕ

После прохождения любого типа студенческой практики (учебной, производственной, преддипломной) требуется составить отчёт. Этот документ будет подтверждением практической работы студента и основой формирования оценки за практику. Обычно, чтобы составить отчёт по практике, требуется собрать и проанализировать информацию о предприятии, рассмотреть структуру и распорядок работы организации, в которой проходится практика, составить календарный план и описать свою практическую деятельность.
Мы поможет написать отчёт о прохождении практики с учетом специфики деятельности конкретного предприятия.

Последний дюйм
Джеймс Олдридж

#« name=»Рассказы

Джеймс Олдридж

ПОСЛЕДНИЙ ДЮЙМ

Хорошо, если, налетав за двадцать лет не одну тысячу миль, ты и к сорока годам все еще испытываешь удовольствие от полета; хорошо, если еще можешь радоваться тому, как артистически точно посадил машину; чуть-чуть отожмешь ручку, поднимешь легкое облачко пыли и плавно отвоюешь последний дюйм над землей. Особенно когда приземляешься на снег: плотный снег очень удобен для посадки, и хорошо сесть на снег так же приятно, как прогуляться босиком по пушистому ковру в гостинице.

Но с полетами на «ДС-3», когда старенькую машину поднимешь, бывало, в воздух в любую погоду и летишь над лесами где попало, было покончено. Работа в Канаде дала ему хорошую закалку, и не удивительно, что заканчивал он свою летную жизнь над пустынями Красного моря, летая на «Фейрчайльде» для нефтеэкспортной компании Тексегипто, у которой были права на разведку нефти по всему египетскому побережью. Он водил «Фейрчайльд» над пустыней до тех пор, пока самолет совсем не износился. Посадочных площадок не было. Он сажал машину везде, где хотелось сойти геологам и гидрологам, - на песок, на кустарник, на каменистое дно пересохших ручьев и на длинные белые отмели Красного моря. Отмели были хуже всего: гладкая с виду поверхность песков всегда бывала усеяна крупными кусками белого коралла с острыми, как бритва, краями, и если бы не низкая центровка «Фейрчайльда», он бы не раз перевернулся из-за прокола камеры.

Но все это было в прошлом. Компания Тексегипто отказалась от дорогостоящих попыток найти большое нефтяное месторождение, которое давало бы такие же прибыли, какие получало Арамко в Саудовской Аравии, а «Фейрчайльд» превратился в жалкую развалину и стоял в одном из египетских ангаров, покрытый толстым слоем разноцветной пыли, весь иссеченный снизу узкими, длинными надрезами, с потертыми тросами, с каким-то подобием мотора и приборами, годными разве что на свалку.

Все было кончено: ему стукнуло сорок три, жена уехала от него домой на Линнен-стрит в городе Кембридж, штата Массачусетс, и зажила как ей нравилось: ездила на трамвае до Гарвард-сквер, покупала продукты в магазине без продавца, гостила у своего старика в приличном деревянном доме - одним словом, вела приличную жизнь, достойную приличной женщины. Он пообещал приехать к ней еще весной, но знал, что не сделает этого, так же как знал, что не получит в свои годы летной работы, особенно такой, к какой он привык, не получит ее даже в Канаде. В тех краях предложение превышало спрос и когда дело касалось людей опытных; фермеры Саскачевана сами учились летать на своих «Пайперкэбах» и «Остерах». Любительская авиация лишала куска хлеба многих старых летчиков. Они кончали тем, что нанимались обслуживать рудоуправления или правительство, но такая работа была слишком благопристойной и добропорядочной, чтобы подойти ему на старости лет.

Так он и остался ни с чем, если не считать равнодушной жены, которой он не был нужен, да десятилетнего сына, родившегося слишком поздно и, как понимал в глубине души Бен, чужого им обоим - одинокого, неприкаянного ребенка, который в десять лет чувствовал, что мать им не интересуется, а отец - посторонний человек, резкий и немногословный, не знающий, о чем с ним говорить в те редкие минуты, когда они бывали вместе.

Вот и сейчас было не лучше, чем всегда. Бен взял с собой мальчика на «Остер», который бешено мотало на высоте в две тысячи футов над побережьем Красного моря, и ждал, что мальчишку вот-вот укачает.

Если тебя стошнит, - сказал Бен, - пригнись пониже к полу, чтобы не запачкать всю кабину.

Хорошо. - У мальчика был очень несчастный вид.

Боишься?

Маленький «Остер» безжалостно швыряло в накаленном воздухе из стороны в сторону, но перепуганный мальчишка все же не терялся и, с ожесточением посасывая леденец, разглядывал приборы, компас, прыгающий авиагоризонт.

Немножко, - ответил мальчик тихим и застенчивым голоском, непохожим на грубоватые голоса американских ребят. - А от этих толчков самолет не сломается?

Бен не умел утешать сына, он сказал правду:

Если за машиной не следить и не проверять ее все время, она непременно сломается.

А эта… - начал было мальчик, но его сильно тошнило, и он не мог продолжать.

Эта в порядке, - с раздражением сказал отец. - Вполне годный самолет.

Мальчик опустил голову и тихонько заплакал.

Бен пожалел, что взял с собой сына. У них в семье великодушные порывы всегда кончались неудачей: оба они были такие - сухая, плаксивая, провинциальная мать и резкий, вспыльчивый отец. Во время одного из редких приступов великодушия Бен как-то попробовал поучить мальчика управлять самолетом, и хотя сын оказался очень понятливым и довольно быстро усвоил основные правила, каждый окрик отца доводил его до слез…

Не плачь! - приказал ему теперь Бен. - Нечего тебе плакать! Подыми голову, слышишь, Дэви! Подыми сейчас же!

Но Дэви сидел опустив голову, а Бен все больше и больше жалел, что взял его с собой, и уныло поглядывал на расстилавшееся под крылом самолета бесплодное пустынное побережье Красного моря - непрерывную полосу в тысячу миль, отделявшую нежно размытые краски суши от блеклой зелени воды. Все было недвижимо и мертво. Солнце выжигало здесь всякую жизнь, а весной на тысячах квадратных миль ветры вздымали на воздух массы песка и относили его на ту сторону Индийского океана, где он и оставался навеки на дне морском.

Сядь прямо, - сказал он Дэви, - если хочешь научиться, как идти на посадку.

Бен знал, что тон у него резкий, и всегда удивлялся сам, почему он не умеет разговаривать с мальчиком. Дэви поднял голову. Он ухватился за доску управления и нагнулся вперед. Бен убрал газ и, подождав, пока не сбавится скорость, с силой потянул рукоятку триммера, которая была очень неудобно расположена на этих маленьких английских самолетах - наверху слева, почти над головой. Внезапный толчок мотнул голову мальчика вниз, но он ее сразу же поднял и стал глядеть поверх опустившегося носа машины на узкую полоску белого песка у залива, похожего на лепешку, кинутую на этот пустынный берег. Отец вел самолет прямо туда.

А почем ты знаешь, откуда дует ветер? - спросил мальчик.

По волнам, по облачку, чутьем! - крикнул ему Бен.

Но он уже и сам не знал, чем руководствуется, когда управляет самолетом. Не думая, он знал с точностью до одного фута, где посадит машину. Ему приходилось быть точным: голая полоска песка не давала ни одной лишней пяди, и опуститься на нее мог только очень маленький самолет. Отсюда до ближайшей туземной деревни было сто миль, и вокруг - мертвая пустыня.

Все дело в том, чтобы правильно рассчитать, - сказал Бен. - Когда выравниваешь самолет, надо, чтобы расстояние до земли было шесть дюймов. Не фут и не три, а ровно шесть дюймов! Если взять выше, то стукнешься при посадке и повредишь самолет. Слишком низко - попадешь на кочку и перевернешься. Все дело в последнем дюйме.

Дэви кивнул. Он уже это знал. Он видел, как в Эль-Бабе, где они брали напрокат машину, однажды перевернулся такой «Остер». Ученик, который на нем летал, был убит.

Видишь! - закричал отец. - Шесть дюймов. Когда он начинает снижаться, я беру ручку на себя. На себя. Вот! - сказал он, и самолет коснулся земли мягко, как снежинка.

Последний дюйм! Бен сразу же выключил мотор и нажал на ножные тормоза - нос самолета задрался кверху, и машина остановилась у самой воды - до нее оставалось шесть или семь футов.

Два летчика воздушной линии, которые открыли эту бухту, назвали ее Акульей - не из-за формы, а из-за ее населения. В ней постоянно водилось множество крупных акул, которые заплывали из Красного моря, гоняясь за косяками сельди и кефали, искавшими здесь убежища. Бен и прилетел-то сюда из-за акул, а теперь, когда попал в бухту, совсем забыл о мальчике и время от времени только давал ему распоряжения: помочь при разгрузке, закопать мешок с продуктами в мокрый песок, смачивать песок, поливая его морской водой, подавать инструменты и всякие мелочи, необходимые для акваланга и камер.

А сюда кто-нибудь когда-нибудь заходит? - спросил его Дэви.

Бен был слишком занят, чтобы обращать внимание на то, что говорит мальчик, но все же, услышав вопрос, покачал головой:

Никто! Никто не может сюда попасть иначе, как на легком самолете. Принеси мне два зеленых мешка, которые стоят в машине, и прикрывай голову. Не хватало еще, чтобы ты получил солнечный удар!

Больше вопросов Дэви не задавал. Когда он о чем-нибудь спрашивал отца, голос у него сразу становился угрюмым: он заранее ожидал резкого ответа. Мальчик и не пытался продолжать разговор и молча выполнял, что ему приказывали. Он внимательно наблюдал, как отец готовил акваланг и киноаппарат для подводных съемок, собираясь снимать в прозрачной воде акул.

Смотри не подходи к воде! - приказал отец.

Дэви ничего не ответил.

Акулы непременно постараются отхватить от тебя кусок, особенно если подымутся на поверхность, - не смей даже ступать в воду!

Дэви кивнул головой.

Бену хотелось чем-нибудь порадовать мальчика, но за много лет ему это ни разу не удавалось, а теперь, видно, было поздно. Когда ребенок родился, начал ходить, а потом становился подростком, Бен почти постоянно бывал в полетах и подолгу не видел сына. Так было в Колорадо, во Флориде, в Канаде, в Иране, в Бахрейне и здесь, в Египте. Это его жене, Джоанне, следовало постараться, чтобы мальчик рос живым и веселым.

Вначале он пытался привязать к себе мальчика. Но разве добьешься чего-нибудь за короткую неделю, проведенную дома, и разве можно назвать домом чужеземный поселок в Аравии, который Джоанна ненавидела и всякий раз поминала только для того, чтобы потосковать о росистых летних вечерах, ясных морозных зимах и тихих университетских улочках родной Новой Англии? Ее ничто не привлекало, ни глинобитные домишки Бахрейна, при ста десяти градусах по Фаренгейту и ста процентах влажности воздуха, ни оцинкованные поселки нефтепромыслов, ни даже пыльные, беспардонные улицы Каира. Но апатия (которая все усиливалась и наконец совсем ее извела) должна теперь пройти, раз она вернулась домой. Он отвезет к ней мальчонку, и, раз она живет, наконец, там, где ей хочется, Джоанне, может быть, удастся хоть немного заинтересоваться ребенком. Пока что она не проявляла этого интереса, а с тех пор, как она уехала домой, прошло уже три месяца.

Затяни этот ремень у меня между ногами, - сказал он Дэви.

На спине у него был тяжелый акваланг. Два баллона со сжатым воздухом весом в двадцать килограммов позволят ему пробыть больше часа на глубине в тридцать футов. Глубже опускаться и незачем. Акулы этого не делают.

И не кидай в воду камни, - сказал отец, поднимая цилиндрический, водонепроницаемый футляр киноаппарата и стирая песок с рукоятки. - Не то всех рыб поблизости распугаешь. Даже акул. Дай мне маску.

Дэви передал ему маску с защитным стеклом.

Я пробуду под водой минут двадцать. Потом поднимусь, и мы позавтракаем, потому что солнце уже высоко. Ты пока что обложи камнями оба колеса и посиди под крылом, в тени. Понял?

Да, - сказал Дэви.

Бен вдруг почувствовал, что разговаривает с мальчиком так, как разговаривал с женой, чье равнодушие всегда вызывало его на резкий, повелительный тон. Ничего удивительного, что бедный парнишка сторонится их обоих.

И обо мне не беспокойся! - приказал он мальчику, входя в воду. Взяв в рот трубку, он скрылся под водой, опустив киноаппарат, чтобы груз тянул его на дно.

Дэви смотрел на море, которое поглотило его отца, словно мог что-нибудь разглядеть. Но ничего не было видно - только изредка на поверхности появлялись пузырьки воздуха.

Ничего не было видно ни на море, которое далеко вдали сливалось с горизонтом, ни на бескрайних просторах выжженного солнцем побережья. А когда Дэви вскарабкался на раскаленный песчаный холм у самого высокого края бухты, он не увидел позади себя ничего, кроме пустыни, то ровной, то слегка волнистой. Она уходила, сверкая, вдаль, к таявшим в знойном мареве красноватым холмам, таким же голым, как и все вокруг.

Под ним был только самолет, маленький серебряный «Остер», - мотор, остывая, все еще потрескивал. Дэви чувствовал свободу. Кругом на целых сто миль не было ни души, и он мог посидеть в самолете и как следует все разглядеть. Но запах бензина снова вызвал у него дурноту, он вылез и облил водой песок, где лежала еда, а потом уселся у берега и стал глядеть, не покажутся ли акулы, которых снимает отец. Под водой ничего не было видно, и в раскаленной тишине, в одиночестве, о котором он не жалел, хотя вдруг его остро почувствовал, мальчик раздумывал, что же с ним будет, если отец так никогда и не выплывет из морской глубины.

Бен, прижавшись спиной к кораллу, мучился с клапаном, регулирующим подачу воздуха. Он опустился неглубоко, не больше чем на двадцать футов, но клапан работал неравномерно, и ему приходилось с усилием втягивать воздух. А это было изнурительно и небезопасно.

Акул было много, но они держались на расстоянии. Они никогда не приближались настолько, чтобы можно было как следует поймать их в кадр. Придется приманивать их поближе после обеда. Для этого Бен взял в самолет половину лошадиной ноги; он обернул ее в целлофан и закопал в песок.

На этот раз, - сказал он себе, шумно выпуская пузырьки воздуха, - я уж наснимаю их не меньше чем на три тысячи долларов.

Телевизионная компания платила ему по тысяче долларов за каждые пятьсот метров фильма об акулах и тысячу долларов отдельно за съемку рыбы-молота. Но здесь рыба-молот не водится. Были тут три безвредные акулы-великаны и довольно крупная пятнистая акула-кошка, она бродила у самого серебристого дна, подальше от кораллового берега. Бен знал, что сейчас он слишком деятелен, чтобы привлечь к себе акул, но его интересовал большой орляк, который жил под выступом кораллового рифа: за него тоже платили пятьсот долларов. Им нужен был кадр с орляком на подходящем фоне. Кишащий тысячами рыб, подводный коралловый мир был хорошим фоном, а сам орляк лежал в своей коралловой пещере.

Ага, ты еще здесь! - сказал Бен тихонько.

Длиною рыба была в четыре фута, а весила один бог знает сколько; она поглядывала на него из своего убежища, как и в прошлый раз - неделю назад. Жила она тут, наверно, не меньше ста лет. Шлепнув у нее перед мордой ластами, Бен заставил ее попятиться и сделал хороший кадр, когда рассерженная рыба неторопливо пошла вниз, на дно.

Сюжет новеллы Джеймса Олдриджа внешне довольно прост. Коротко его можно передать так: летчик Бен прилетел в Акулью бухту на Красном море, чтобы сделать фотографии акул. Он взял с собой сына Деви. Бен был ранен акулой и не мог управлять самолетом. Тогда он показал Деви, как вести самолет, и тот под руководством отца посадил самолет на землю. Вот и все. Счастливая развязка. Все остались живы. Все закончилось благополучно. Но это только внешняя канва событий. За ними — напряженные отношения взрослого мужчины и маленького мальчика, их трудный путь навстречу друг другу.

Бен был опытным летчиком, но после сорока лет (а Бену было сорок три) о настоящей летной работе надо было забыть. К тому же у него не сложились отношения с женой, и он мало общался со своим десятилетним сыном Деви. Мальчик был ему чужим и непонятным. Бен даже пожалел, что взял его с собой: самолет безжалостно швыряло, и Деви, не выдержав, заплакал от испуга. Бен не умел разговаривать с сыном, слишком резко отвечал на вопросы ребенка, а тот боялся отца, боялся остаться один на берегу.

Летчик решил снять фильм об акулах, заказанный ему одной телекомпанией. Для этого ему надо было подобраться к акулам как можно ближе. Но он плохо рассчитал и выпачкался кровью от мяса, которое служило приманкой для рыб. Акулы пошли прямо на него и схватили его зубами. Бен чудом выбрался на берег и потерял сознание. Первое, что он увидел, придя в себя, это лицо перепуганного Деви. «Что мне делать?» — кричал мальчик. Летчик знал, что не сможет вести самолет, а это означало гибель и его, и сына. Вся надежда была на испуганного, плачущего десятилетнего ребенка. Бен, как мог, успокоил сына и осторожно сказал Деви, что тому придется самому вести самолет. Нет, он не сдастся ни за что! Мальчик послушно выполнял распоряжения отца. «Он справится!» — обрадовался Бен и заснул от слабости. Материал с сайта

А Деви вел самолет. Один, на высоте три тысячи футов, при крепнувшем ветре. Он не плакал больше. У него на всю жизнь высохли слезы. Но самое трудное было впереди — посадка. Это был «последний дюйм», и все было в руках ребенка. Изо всех сил, теряя сознание, отец руководил действиями сына. Наконец самолет коснулся колесами земли... Деви спас жизнь отцу и себе. Но не только это. На краю гибели он и Бен преодолели тот дюйм, который разделял их.

Лежа в госпитале, где ему ампутировали левую руку, Бен думал, что теперь-то он доберется до сердца сына. Даже если ему понадобится на это вся жизнь. Жизнь, которую подарил ему его десятилетний сын...

Отец и сын в рассказе Д.Олдриджа "Последний Дюйм"

Главные герои рассказа Джеймса Олдриджа «Последний дюйм» — это старый летчик Бен и его сын Дэви. Бен работал во многих странах: в Канаде, в США, в Иране. В последнее время он работал на нефтяную компанию, которая искала в Египте нефть. Нефть они не нашли, и Бен потерял работу пилота в компании.

Ему было уже сорок три года, и поэтому Бен вряд ли мог рассчитывать на другое место. Он решил заработать, снимая по заказу одной телекомпании акул под водой. Бен жил в Каире вместе со служанкой-француженкой и Дэви. Сыну его было десять лет, и у них были очень непростые отношения.

Бен все время работал: и когда сын родился, и когда он рос, когда начал ходить и говорить. Поэтому он очень мало времени уделял своему ребенку. Его жена Джоанна бьша недовольна жизнью в пустынях Аравии и в конце концов бросила мужа с сыном и уехала на родину, в Новую Англию. Так Бену пришлось воспитывать своего сына,- чем раньше он не занимался.

Дэви тоже не очень-то хорошо относился к своим родителям. Это потому, что он всегда был один, им никто не занимался. Я думаю, что ему очень не хватало родительского внимания и он сильно страдал от этого. Его отец всегда разговаривал с ним резким тоном и часто ругал. Дэви в свои десять лет чувствовал себя очень одиноким и неприкаянным. Это потому, что он видел: «мать им не интересуется, а отец — посторонний человек, резкий и немногословный, не знающий, о чем с ним говорить в те редкие минуты, когда они бывали вместе».

И вот, чтобы как-то сблизиться со своим сыном, Бен взял его с собой в полет. Они прилетели в Акулью бухту на Красном море. Она так называлась из-за того, что в ней было много этих хищников, и Бен решил снимать здесь. Ему предложили много денег за эту работу, и поэтому он решил рискнуть, хотя это очень опасно. Кроме того, вокруг Акульей бухты была большая пустыня, и если бы с ними что-нибудь случилось, то никто не смог бы прийти на помощь.

Когда они приземлились, Бен занялся подготовкой акваланга и кинокамеры, а Дэви помогал ему. Отец сурово командовал сыном, и тон его был очень резким: «Бен вдруг почувствовал, что разговаривает с мальчиком так, как разговаривал с женой, чье равнодушие всегда вызывало его на резкий, повелительный тон. Ничего удивительного, что бедный парнишка сторонится их обоих». А сам Дэви был очень молчалив. Он всегда боялся навлечь на себя гнев отца, поэтому всегда старался выполнить все, что тот скажет, и не говорить лишнего.

Когда его отец в первый раз нырнул под воду, Дэви почувствовал себя очень одиноким, и испугался, что может погибнуть, если с отцом что-то случится. Еще когда они только прилетели, Дэви несколько раз переспросил отца, не найдут ли их здесь. Бен думал, что мальчик боится, что их арестуют, и отвечал, что никто их здесь не найдет. Это только еще больше напугало бедного мальчика. Он сидел и смотрел на море: «Под водой ничего не было видно, и в раскаленной тишине, в одиночестве, о котором он не жалел, хотя вдруг его остро почувствовал, мальчик раздумывал, что же с ним будет, если отец так никогда и не выплывет из морской глубины».

Но в первый раз с Беном ничего не случилось, — он снял акул на кинокамеру, вышел на берег, и они сели завтракать. Здесь оказалось, что летчик не догадался взять с собой воды — только пиво себе. Я думаю, что это очень яркое свидетельство того, как Бен невнимательно относился к своему собственному сыну.

После того, как они позавтракали, Бен взял приманку — лошадиную ногу, спустился под воду, привязал ее к кораллу, а сам стал снимать акул, которые тут же набросились на мясо. Но Бен не заметил, что испачкался в крови. А ведь акулы всегда нападают, когда чувствуют запах крови. И самая опасная — акула-кошка, напала на Бена. Он стал отбиваться и еле-еле спасся. Когда он выбрался из воды на песок, то упал без сознания от потери крови.

Когда Бен очнулся, то оказалось, что у него так изранены ноги и руки, что он не сможет сам идти и не сможет вести самолет. Когда он посмотрел на свою правую руку, то «увидел мускулы, сухожилия, крови почти не было. Левая была похожа на кусок жеванного мяса и сильно кровоточила».

Бен понял, что они погибнут, и выход у них только один: самолет должен вести Дэви. Когда-то он учил сына управлять самолетом, и тот успел многим овладеть. Но он знал, что мальчик испугается, если сразу сказать ему, что он поведет самолет. «Надо было ощупью найти дорогу к объятому страхом, незрелому сознанию ребенка». Поэтому Бен начал постепенно уговаривать сына: сначала перевязать раны, потом помочь подползти к самолету, потом помочь взобраться внутрь.

Наконец, когда они забрались в самолет, Бен сказал: «Придется тебе взяться за дело самому, Дэви». Отец говорил сыну, что делать, и руководил взлетом. Но когда они поднялись в воздух, он потерял сознание. Хорошо, что он успел объяснить сыну, каким курсом лететь. Очнулся Бен, когда они уже подлетали к Каиру. В конце полета он опять помог мальчику — на этот раз посадить самолет.

Они спаслись благодаря десятилетнему Дэви и мужеству Бена, который даже перед смертью (он думал, что умрет) думал только о том, как спасти сына. Бен потерял в больнице левую руку — ее пришлось отрезать, но выжил. А самое главное — он смог найти дорогу к сердцу своего сына. Они стали после этого случая значительно ближе друг ДРУГУ. Я даже думаю, что они впервые полюбили друг друга — как отец и сын. Теперь Бен решил, что уже никогда не отпустит Дэви от себя и займется его воспитанием. Он решил, что обязательно должен вырастить его настоящим человеком.

Сочинение

Проблема взаимоотношения родителей и детей существует, потому что людям разного возраста сложно понять друг друга, и рано или поздно каждый из нас сталкивается с этой проблемой. Каждому из нас приходится ее решать. Очень часто от правильности решения зависит вся последующая жизнь. Проблеме взаимоотношения взрослых и детей посвящено огромное количество произведений. В своей новелле «Последний дюйм» обратился к этому вопросу и американский писатель Дж. Олдридж.

Бен, профессиональный летчик, занимался съемкой фильма об акулах, потому что работу по профессии найти было сложно, возраст его для летчика был «критическим», а «деньги, которые он бережливо копил два года, летая над раскаленной пустыней, давали возможность жене прилично жить в Кембридже ». Ему « нужно было быстро заработать побольше денег, и появилась такая возможность».

Отправляясь на съемку в затерянную в море Акулью бухту, Бен взял с собой десятилетнего сына Дэви - «одинокого, неприкаянного ребенка, который в десять лет чувствовал, что мать им не интересуется, а отец - чужой человек, резкий и немногословный, не знает, о чем с ним говорить в те редкие минуты, когда они бывали вместе ». Когда Бен оставался наедине с мальчиком, он испытывал угрызения совести и чувство вины, что не может наладить доверительных отношений с сыном, не находит пути к его сердцу: «Бену хотелось чем-нибудь порадовать мальчика, но за много лет ему это ни разу не удавалось, а теперь, видно, было поздно».

Однако стоило Дэви исчезнуть из поля зрения летчика, как Бен словно забывал о его существовании. Он даже забыл взять воду или сок, когда они летели в безлюдную Акулью бухту, прихватив только пиво для себя. А мальчику, как и каждому ребенку, хотелось иметь любящего, заботливого отца, способного дать ответы на интересующие вопросы.

Бена же все его вопросы раздражали и он был резок с Дэви. Грубоватые и насмешливые слова отца задевали и обижали мальчика. Сын смущался и все больше и больше замыкался в себе.

Отношения между отцом и сыном были сложными и казалось совершенно невозможным, что они когда-нибудь найдут общий язык, если бы ни «его величество случай». Жаль только, что случай этот едва не лишил их обоих жизни.

В Акульей бухте во время съемок Бен подвергся нападению акул. Он настолько пострадал от акул, что не мог сам вести самолет. И теперь вся надежда была на сына. Мальчик, казавшийся таким неприспособленным к жизни, проявил необыкновенное мужество, мобилизовал все свои силы, сумел вспомнить все, чему учил его отец. А главное, он поверил словам Бена, что человек может выдержать все что угодно.«Никогда не знаешь, на что ты способен, пока не попробуешь», - сказал отец. И сын попробовал. И он смог. Он победил! Он спас себя и отца. Дэви не только сумел перевязать отцу раны и втащить его в самолет, но и самостоятельно, руководствуясь редкими указаниями обессилевшего от потери крови Бена, привести самолет в Каир и удачно посадить его. Первый раз в жизни отец и сын слушали и слышали друг друга, потому что в этом заключался их единственный шанс на спасение.

Своим упорством, своей верой и любовью сын подарил отцу вторую жизнь. И теперь Бен понял, что есть в его жизни вещи гораздо важнее самолетов и работы. Изменившись внутренне, он решил, что непременно растопит лед в отношениях с сыном: «Он уж доберется до самого сердца мальчика! Рано или поздно, но он до него доберется». И я верю, что Бен преодолеет этот «последний дюйм», который разделяет его с сыном, и проблема взаимоотношения «отцов» и «детей» перестанет быть для них актуальной.